В Статском советнике и в Жмурках я сыграл две полярные роли
На вопросы агентства "НТА-Приволжье" отвечает известный актер, кинорежиссер Никита Михалков.
Никита Сергеевич, как Вы оцениваете работу Балабанова-режиссера с позиции зрителя и с позиции актера, снимавшегося в его фильме?
Мне замечательно работалось с Балабановым. Моя мама говорила: "Не важно что, важно с кем". Леша – человек очень одаренный, глубокий, парадоксальный, очень русский. Он мне рассказывал, что перед съемками вся группа очень волновалась, как работать с Михалковым? Потом, правда, признавали, что я единственный актер, с которым у них не было проблем, для них это было изумлением. А все потому, что я уважаю профессию, люблю ее и знаю свое место. Для меня это нормальная вещь, когда выполняешь задание. Или предлагаешь что-то свое. В любом случае ты внутри этой профессии, ты не вмешиваешь сюда ни свои режиссерские навыки, ни идеологию, ни свою гражданскую позицию.
Насколько значительна Ваша роль в "Жмурках" и насколько она любопытна для Вас?
Первоначально Михалыч (персонаж, которого играл Н. Михалков – НТА-П) был другой, такой нормальный, жесткий вор в законе. Я предложил Леше: "А давай-ка я сыграю другого человека". Человека, который обожает своего ребенка, а жену, видимо, боится. Вот такие две полярные роли получились у меня. Если Пожарский в "Статском советнике" – это кружево, то Михалыч – это иероглиф. Пожарский – это движение мысли, цепляющейся одна за другую, тонкость, расставление силков. А Михалыч – крупным мазком, как из пульверизатора. Его пространство меньше, поэтому краска должна быть ярче. Я пользовался двумя абсолютно разными методами работы. Поэтому мне было безумно интересно. Михалыч - это такой знак, но знак, за которым все время есть реприза… Этот его ребенок, с которым он все время носится: "Не надо, Владик, мамка заругает!" Страшный человек, и в то же время он должен вызывать смех.
Премьера фильма уже состоялась в США. Не известно ли Вам, какова была реакция американских зрителей?
К сожалению, нет.
Вы называли "Жмурки" кичем, стебом, а также русской тарантиновщиной. Но ведь Тарантино - это не только стеб, это оригинальная эстетика и философия. В чем, по-вашему, эстетика и философия "Жмурок"?
Я думаю, что Балабанов закрывает жанр, им же в определенном смысле и открытый. Это стеб над стебом. Этот режиссер прошел круг и вырос над созданным им же самим жанром. Была возможность посмеяться вместе, поэтому я и согласился.
На каком этапе сейчас находится работа над "Утомленными солнцем-2"?
Четыре мучительных года ушло на написание сценария, перелопачевание гигантского количества материалов, воспоминаний, хроники… Надеюсь, в этом году мне удастся снять несколько сцен, просто, чтобы зафиксировать мою дочь Надю в ее сегодняшнем возрасте! И если это удастся, то весной будущего года мы начнем основные съемки.
В какой мере Вам близки воззрения князя Пожарского из "Статского советника"? Такое впечатление, что Вы "купаетесь" в этой роли.
Я хотел сыграть человека, который вызывает раздумья. Как говорил Станиславский: "Ищи в дурном хорошее. В хорошем – дурное". Я совершенно уверен, что играть просто злодея – неинтересно. Для меня важно увидеть, где его суть. Кто такой руководитель антитеррористического ведомства князь Пожарский? Обыкновенный карьерист, который убивает генерала Храпова, чтобы продвинуться по службе? Нет. Это порождение эпохи и времени. В том числе - порождение той самой мягкотелой интеллигенции, которая впоследствии стояла за занавеской и глядела, кто там - красные или белые. Если красные, мы бант повесим. Если нет – мы его снимем. И ждали, кто же, наконец, победит, чтобы к ним присоединиться. Повторяю, Пожарский – продукт той самой русской интеллигенции, не всей, конечно, но довольно большой ее части. И он сам об этом говорит Фандорину.
Многие уже писали, и еще напишут, что в "Статском советнике" вы Меньшикова переиграли. Пожарский еще и поэтому кажется убедительнее Фандорина.
Мы с Олегом друзья, я его очень люблю, надеюсь, и он меня. Думаю, мы с ним представляем серьезный тандем, и это меня радует. Олег просто был в более сложном положении, чем я. Он и сам хотел играть Пожарского, но это было условие Акунина: Меньшиков – Фандорин. Но как раз тут-то появляется самое главное, та искра между нами, которая лежит в результате каждой картины. Фандорин – тончайший, ироничный человек, как губка впитывающий ситуацию, поэтому Олегу приходится играть на полутонах. Мы ни разу не видим, как у него рождается идея. Мы видим, как он ее осуществляет, а все остальное это внутренний процесс: медитация, дедуктивный метод. Он считает, что зло пожирает само себя, и оказывается прав. Поэтому говорить, что я его переиграл… У меня такой цели вообще никогда не было: переиграть кого-нибудь. Просто роль Пожарского априори предполагает иное энергетическое влияние.
Финал фильма Филиппа Янковского "Статский советник" отличается от финала романа Бориса Акунина. Вам ли принадлежала идея оставить Фандорина на службе? Если так, то почему Вы считаете, что такая развязка вернее?
Мне не нравился финал романа – такой лирический детектив, которому дали по носу – и он пошел. Ладно, мол, пойду, пойду искать по свету, где оскорбленному есть сердцу уголок. Это все хорошо для Чацкого. Но для человека, который занимается сыском… Для меня Фандорин – по-человечески симпатичнее, и я его больше уважаю, если он возвращается и продолжает служить... Как-то у меня был интересный разговор с Путиным. Я его о чем-то спросил, он говорит: "Будет тогда-то". Я спрашиваю: "Слово офицера?" Он отвечает: "Бывшего". Я говорю: "Владимир Владимирович, русский офицер бывшим не бывает!" Он засмеялся, потом задумался и сказал: "Это правда". И, знаете, я в это свято верю. Так вот Фандорин – не просто жандарм. Прежде всего, он русский офицер, человек, который носит погоны; он давал присягу, за его спиной стоят люди, которых он должен защищать. Он не может стать бывшим! И я совершенно убежден, что для 90 процентов зрителей намного важнее, чтобы хороший человек вернулся на службу, дабы защитить их от мерзавцев, которые оказались у власти. Вот представьте себе, статский советник Фандорин сказал: "Не буду вам служить", - и пошел по Красной площади вон. И что? Кто теперь будет бороться со злом? Прав Акунин, говоря, что если бы такие люди, как Фандорин остались на службе, то не было бы 17-го года. Возможно, это утопия, но для меня эта утопия сегодня важнее.
Похоже, вы соскучились по актерству. Видно, что вы смакуете каждую мизансцену, каждый кадр.
А я всегда каждый кадр смакую. Простите за нескромность, это школа. Русская актерская школа, ею почти не владеют, ей почти не пользуются, ей почти не учат. Сегодня достаточно иметь более или менее смазливую или знаковую внешность и органично говорить текст. А вот взять, как говорится, характер за рога, и не бояться быть страшным, смешным, и в этом находить удовольствие, создавать образ… Этим-то и занималась всегда русская актерская школа, лучшая в мире. Посмотрите, как Сергей Шакуров играет Брежнева! Не важно, что фильм кому-то не нравится. Я про Шакурова. Высший актерский пилотаж. Бесстрашен и талантлив. Горжусь. Браво, Сережа! И все это заметьте, по школе Станиславского. А еще, конечно, система Михаила Чехова. Вот это интересно. Я тоже ею пользовался и пользуюсь. И стараюсь учить других.
Комментарии